Чуунину пришлось довольно долго ждать, прежде чем дверь нехотя отворилась и за ней шиноби увидел старушку очень приклонного возраста в голубом кимоно. Первое, что бросалось в глаза - это шитье, которым было украшено платье. Это были два серебрянных цветка, нашитых по бокам. Сразу было понятно, что это кимоно сделано на заказ и мастером у которого золотые руки. Цветки, а это были хризантемы, будто были живые, к ним хотелось прикоснуться и не смотря на то, что они были серебрянные, они казались настоящими. Старушка посмотрела на Кашито вопросительно, потом в ее голове словно лампочка зажглась и в глазах проявилась ясность происходящего. Дребезжащим старушичьим голосом она произнесла тихо-тихо, на грани слуха:
- Вы к хозяину? Ждет, ждет...
Повернулась она и медленно стала перебирать ногами направляясь в глубь дома. Вид прихожей умопомрачал сразу же. Начиная от дерева, из которго был сделан пол, стен, по старому обычию бумажных и заканчивая потолком из той же породы дерева, что и пол. Само дерево, по всей видимости, было дорогим, поскольку было видно, что ухаживают за ним очень хорошо. Стены и двери были бумажными на первый взгляд, но, похоже, звуконепроницаемыми, потому что в одной комнате происходило какое то собрание или что то типо того. Людей там было много и все должны были разговаривать, не могли же они все молчать? Но ни единого звука не донеслось до ушей гостя. Пройдя за старушкой в комнату, находящуюся через две двери от входа, Кашито смог лицезреть преображение дома. В комнате был мрамор! Мраморные колонны, большой стол с несколькими вазами, явно дорогими, окна выходили в сад, на небольшой мраморный, опять же, фонтан. Европейский дубовый стол, внушительных размеров находился прямо перед этоим окном, обит он был синим сукном, набор ручек ручной работы стояли на специальной подставке, стулья, так же, из дуба со спинкой и сидением обитым на подобие стола. Пол украшала шкура тигра с головой, повернутой ко входу. По стенам были расставлены шкафы, от пола до потолка забитые книгами.
- Присаживайтесь. - Снова прошептала-продребезжала старушка, указывая ну стул. - Господин сейчас подойдет.
Шаркая она удалилась как подобает гейшам. В начале она пятилась к двери не разгибаясь из поклона, с опущенными глазами, потом, выйдя села в сидза и не смотря на гостя закрыла дверь. Тишину нарушали лишь звуки из приоткрытого окна. Птицы пели песни, прячась от взгляда где-то в деревьях и шум воды, извергаемой из нутра фонтана. Сторона была солнечная и в лучах можно было разглядеть летающие вниз и вверх несколько пылинок, не понятно откуда взявшихся, чистота поражала.