Врата в Ад

Два месяца жизни в деревне скрытого Звука пролетели незаметно. Таюя училась контролировать чакру. С этим она справлялась хорошо, старательно выполняла все, что ей приказывали. О техниках пока никакой речи не шло, нужно было выучить основы.
Жила она в маленькой комнате в небольшом доме, где, помимо неё, жили еще три брата-близнеца. Старшего звали Кидомару, среднего Косару, а младшего Китаку. Они и занимались с Таюей. Изредка наведывался тот самый медик в очках. Как сказали братья, его зовут Кабуто.
- Направь чакру в тот камень, - сказал Кидомару на одной из вечерних тренировок.
- Ладно, - девочка кивнула и сосредоточилась. Прошло несколько секунд. – Все.
- Хорошо. Теперь расколи его.
- Расколоть? – она удивленно посмотрела на него. – Как?
- Вот так, - Кидомару перевел взгляд на другой камень. Через мгновение он разлетелся на кусочки.
- Но я…
- Учись, Таюя, учись.
- Кидомару! – к ним выглянул Косару. – Отложите занятие минут на десять, Кабуто-сенсей пришел.
- Хорошо. Тренируйся пока.
Оба брата скрылись. Девочка вздохнула и начала пытаться расколоть камень чакрой. По истечению трех минут и десятков попыток она вся взмокла от напряжения и смотрела на злосчастный камень, как на врага народа.
- Ну расколись же ты! – выкрикнула она.
Никакого эффекта.
- Ну же!
Тот же результат.
- Эх… - она сдалась и села на ступеньку, подперев кулаком подбородок.
«Ну почему у меня не получается? – спросила девочка у себя. – Что я делаю не так? Кидомару так и не объяснил мне, как именно нужно разбивать эти дурацкие камни. Чакру я вкачала, но это все, что я могу на данный момент. Даже техники мне не под силу… я слабая. Была и такой, наверное, останусь… черт…»
Таюя грустно вздохнула и низко опустила голову.
Прошло минут пять, прежде чем она снова её подняла.
«Так… нечего себя жалеть и распускать нюни! Я должна расколоть этот чертов камень, должна! Обязана!»
Вскочив на ноги, девочка посмотрела на камень и, вздохнув и прикрыв глаза, начала концентрировать чакру.
Минута. Две. Три. Наконец, раздался треск. Таюя распахнула ресницы. Камень раскололся на восемь крупных осколков и несколько десятков мелких.
- Ура! – радостно воскликнула девочка, даже подпрыгнув от избытка чувств.
- Молодец, - послышался голос Косару за спиной. – Но тебе, похоже, сложновато концентрировать чакру, верно? Боюсь, такими темпами хорошего шиноби из тебя не сделать.
- А что мне делать? – грустно пожала плечами Таюя. – Только тренироваться…
- Да, но тренировки тренировками, но тебе, похоже, нужен будет вспомогательный предмет.
- Предмет? Какой еще предмет?
- Хм… мы же не знаем, из какой ты деревни, может, в твоем роду были шиноби. Это бы упростило выбор оружия. Кидомару или Китаку рассказывали тебе о кукольниках, например?
- Да, но так… немного совсем.
- Но принцип знаешь?
- То, что они управляют марионетками с помощью нитей чакры?
- Да, именно. В общем, марионетки – это их боевой инструмент. Тебе мы тоже может что-нибудь подобрать. Предмет, на котором ты сможешь концентрировать свою чакру, и выполнять техники без помощи печатей.
- А разве такие возможно?
- Легко.
Парень махнул рукой. Они вошли в дом. Косару пошарил руками по деревянной стене и, неожиданно отодвинул часть её.
«Потайная дверь!»
Таюя спустилась по узкой лесенке за парнем. Полыхнул свет.
- Ух ты! – вырвалось у девочки.
По всей комнате, на стенах, на полу, столах, были разложены свитку, кое-где стояли марионетки, много разных предметов, наименование которых Таюя не знала. Она обошла комнату и вопросительно посмотрела на Косару.
- Выбирай, что тебе по душе, - добродушно сказал он, махнув рукой.
Девочка кивнула и снова стала обходить помещение. Однако ни один предмет её особо не заинтересовал. Она даже немного расстроилась. Неужели останется без оружия? Однако, совсем неожиданно, взгляд упал на небольшую приоткрытую тумбу. Внутри неё виднелся какой-то тонкий вытянутый предмет. Таюя, заинтересовавшись, вытянула руку и достала небольшую флейту.
- Ты хочешь использовать её? – с сомнением протянул Косару. – Но на музыкальном инструменте нужно учиться играть.
Однако девочка, похоже, этих слов не услышала. Она, словно завороженная, смотрела на флейту. Потом, повинуясь необъяснимому порыву, поднесла её к губам и сыграла небольшую, в три минуты, мелодию. Красивые, очаровывающие звуки, плавные переходы, все это казалось очень знакомым и привычным.
- Похоже, ты раньше занималась музыкой, - протянул Косару, когда Таюя закончила. Та вздрогнула, словно только что вспомнила о его присутствии.
- Да, наверное… но я все равно не помню.
- Это ничего. У тела своя память. Ведь просто так такую мелодию не исполнить.
- Да, знаю. Но для меня она не такая уж и сложная…
- Хорошо. В таком случае, нужный инструмент для тебя найден. Идем.
Косару неожиданно задел правой рукой стол.
- Ох, черт.
Таюя подскочила к нему.
- Что такое? Ой, кровь!
- Ничего, всего лишь царапина. Идем.
Теперь, с этого дня, Таюя тренируется с флейтой. Контроль над чакрой сразу улучшился, и, как выяснилось позже, её у неё больше, чем предполагали братья.
Жизнь текла своим чередом. Дни протекали относительно спокойно. Прошло еще несколько месяцев, когда, однажды, грянул гром среди ясного неба.
- Кидомару, Китаку, Косару, - поздно вечером в дом широким шагом вошел Кабуто-сенсей. – Идите за мной. Срочное дело.
- Хорошо, - кивнул старший, поднимаясь.
- Ты тоже идешь, - сказал медик Таюе и махнул рукой. – За мной.
Под покровом надвигающейся ночи, они быстро двигались в сторону леса. Девочка старалась не отставать от Кидомару и остальных. Этот парень в очках немного пугал её, особенно после случая с тем препаратом.
- Куда мы идем? – шепнула она так, что бы слышал только старший.
- К Орочимару-сама, - спокойно ответил тот. – Не бойся, все будет в порядке.
- Да я и не думала бояться, - это, конечно же, была ложь.

«Слишком мрачно, - подумала Таюя, обняв себя за плечи. – Не нравится мне здесь. Сами ушли, а меня тут бросили… и почему именно тут?»
Она сидела в той самой комнате, где когда-то она получила каналы чакры. На кушетке даже до сих пор остались кое-какие пятна крови.
«Почему-то мне тревожно, - подумала девочка. – Ощущение, что произойдет что-то плохое. Вот только что? Когда? Где? И, главнее, с кем? Со мной? Или…»
В ушах с низким гулом отозвался удар сердца.
«Но… что с ними может случится?»
Неожиданно откуда-то повеяло холодом. Похоже, кто-то вошел в комнату. Таюя почувствовала, как её душу наполняет леденящий ужас.
Шаги. Спокойные, размеренные. Вошедший явно не собирался скрывать свое присутствие.
Остановился. Девочка боялась оглянуться. По спине пробежали мурашки. Рука метнулась к бедру, где в прикрепленной к ноге небольшой сумочке лежала флейта.
- Не стоит этого делать.
Спокойный, чуть насмешливый голос. Таюя вздрогнула. Эта насмешка, выраженная в четырех словах, испугала её еще больше, чем сам голос, похожий на змеиное шипение.
«Кто это?»
- Повернись, Таюя.
Каждую букву имени он выговорил очень четко.
Девочка прикрыла на секунду глаза, пребывая в легкой степени замешательства, а потом, совладав, наконец, с собой, выполнила приказ и тут же пожалела об этом.
Перед ней стоял высокий мужчина с длинными черными волосами, обрамляющими лицо со светлой, почти белой кожей. Глаза золотого оттенка с вертикальными тигриными… нет, скорее, змеиными зрачками были устремлены на неё. Эти глаза… гипнотизировали. Подчиняли. Выжигали все, что могло быть в голове и оставляли лишь засасывающий вакуум, всепоглощающую пустоту.
Перед глазами поплыли темные круги, однако Таюя, вцепившись в кушетку пальцами, ломая ногти, удержала свое сознание на хрупкой границе реальности. Мужчина усмехнулся.
- Значит, у тебя действительно были шиноби в родственниках, Таюя. Не так то просто бороться против гендзютсу, пусть даже такого низкого уровня.
- Откуда вы знаете мое имя? – выдавила девочка, не глядя ему в глаза.
- Откуда? Глупый вопрос, ведь это я его тебе дал.
«Дал мне имя?.. то есть, это и есть тот самый Орочимару, о котором говорил Кабуто-сан и остальные?»
Молчание затянулось. Тишина давила на уши. Неожиданно мужчина твердо взял Таюю за подбородок и заставил посмотреть на себя.
И опять эти жуткие змеиные глаза, пробирающие до костей. Опять зрачки, поглощающие и считывающие клетки головного мозга, копающиеся в крупицах памяти и мыслях.
- Боишься, - это не вопрос, а утверждение. – Правильно. Кабуто сказал, что у тебя проявляются таланты к гендзютсу. Думаю, я не ошибся, когда оставил тебя в живых.
Девочка молчала. Говорить что-либо в такой ситуации не столько бессмысленно, сколько опасно.
Неожиданно Орочимару сделал быстрое неуловимое движение свободной рукой.
Перед глазами Таюи снова замелькали темные круги, видимость ухудшилась, в ушах зазвенело, способность двигаться на мгновение пропало, но это были еще только цветочки.
Через секунду она почувствовала, как острые клыки вонзились в шею. Теперь зрение совсем пропало. Невидно стало совершенно ничего. Все звуки затихли. Осталась лишь жалящий сгусток непонятной энергии, окруживший горло.
Казалось, прошла целая вечность. Однако, когда клыки были вынуты, легче не стало. Нет. От места укуса, очень медленно, по шее, голове, плечам, и так по всему телу, словно яд, стала расползаться болевая судорога. Она горячей волной окутывала все тело. Словно Таюю окружал огонь, который подбирался все ближе и ближе.
Она закричала. Как тогда, несколько месяцев назад, здесь же. Кричала надрывно, срывая голос. Кричала от боли.
Девочка уже не слышала смеха и удаляющихся шагов Орочимару. Ей было не до этого. Она хотела спастись, защититься от этой боли, но как? Силы были выжжены невидимым огнем, мышцы ослабли. Таюя безвольно, словно кукла, завалилась на бок.
Вслед за пламенем на её тело градом посыпались ледяные иголки. Сотни. Тысячи. Миллионы иголок. Они безжалостно кололи кожу, не упуская ни один миллиметр. Огонь же тем временем проник в тело, обволакивая центр циркуляции чакры.

Через сутки в комнату вошел Кабуто. На его висках виднелись капли пота, дыхание еще не восстановились. Казалось, что он только что совершал тяжелую физическую работу. Подойдя к лежащей без сознания девочке, он нахмурился.
«Да быть такого не может! Она не может быть жива! После печати выживают единицы! Один человек на двадцать! А она еще и действие препарата пережила… кто же она такая, в конце-то концов?»
Проверил пульс и удостоверился в том, что Таюя жива.
«Не верю, - покачал он головой. – Ладно. Думаю, пролежит она еще пару суток, а потом очнется»

Таюя проснулась от громкого стука. Кто-то, похоже, забивал гвозди чугунным молотком совсем рядом.
«Странно, вроде Косару собирался чинить ту стену только к следующей недели… - машинально подумала девочка и от неожиданно распахнула глаза. – Стоп. Я сейчас не дома. Со мной что-то сделал… Орочимару… да, я помню… было очень больно»
Рука сама собой метнулась к шее. Пальцы почувствовали слегка облезшую кожу чуть дальше от укуса.
Стук стал громче. Только сейчас Таюя поняла, что кто-то очень упорно и не теряя терпения стучится в дверь.
- Войдите! – подала она голос.
В комнату вошел Кабуто-сенсей. Лицо было непроницаемо, впрочем, как и всегда.
- Таюя-кун, - сказал он, слегка отстраняясь в сторону. – Прошу идти за мной. Кидомару-кун попросил вас привести.
- Кидомару? – подскочила девочка. – А Косару и Китаку? Они где?
Медик предпочел не отвечать. Он, так же молча, провел девочку по темному коридору и остановился у одной из дверей.
- Дальше, думаю, вы сами.
С этими словами он удалился. Таюя, тяжело вздохнув, толкнула створку. Перед глазами открылась точно такая же комната, как и несколько минут назад. Вот только на кушетке лежал кто-то, с шеи до пояса обмотанный толстенным слоем бинтов.
- Кидомару! – крикнула девочка, подскочив к парню. – Кидомару! Как ты? Что они с тобой сделали?
- Таюя… - прохрипел один из близнецов, приоткрыв глаза. – Как хорошо, что с тобой все в порядке.
- Да черт со мной! Что с тобой сделали? И где Косару и Китаку?
Минуту Кидомару молчал.
- Орочимару-сама сказал, что их уже нет в живых.
Девочка застыла.
- Ты, наверное, шутишь, да? – прошептала она, садясь прямо на пол.
- Нет. И вряд ли они шутят.
- А что сделали с тобой? – Таюя посмотрела на бинты. Странно, хоть они и были толсто намотаны, сквозь них просвечивала темная кожа.
- Не знаю. Но, похоже, что-то с боками… там очень саднит. А что с тобой? Кабуто-сенсей ничего о тебе не говорил три дня.
- Сколько? – темно-карие глаза расширились от удивления. - Быть не может! Я проспала всего несколько часов!
- Нет. Я здесь уже трое суток. Следовательно, ты тоже. Так что с тобой сделали?
- Я… - девочка запнулась. Рука метнулась к шее. Этот жест не укрылся от Кидомару.
- Покажи, - потребовал парень.
Она покорно повернулась к нему боком, дав посмотреть.
- Значит, у тебя действительно очень хороший потенциал, - спустя несколько минут произнес Кидомару.
- В смысле?
- Это печать. Она увеличивает твою силу и количество чакры в несколько раз. У меня точно такая же.
- То есть…
- Да. Ты теперь полноправный шиноби Звука.

Прошла неделя. Таюя активно ухаживала за Кидомару, и, так как тот из-за бинтов не мог использовать свои руки, она стала для него буквально всем.
Кабуто-сенсей приходил несколько раз, осматривал повязки, но не менял их, а так же один раз проверил печать на шее Таюи. Ушел в тот день он довольным.
Поздний вечер. Девочка идет в комнату Кидомару. Коридор освещает лишь одна тусклая лампочка. Вокруг царит полумрак.
- Так, так, так. Какие люди, оказывается, здесь ходят, - послышался чей-то издевательский голос.
Таюя резко оглянулась и увидела парня, примерно её возраста. У него были светло-голубые волосы, бледная кожа и кислотно-зеленого цвета губы. И, может, девочке и показалось, но у него чуть ниже затылка росла еще одна голова!
- Ты кто? – вырвалось у неё. Тот заухмылялся еще шире.
- Будем знакомы – Сакон. А у тебя имя есть, или предпочтешь, что бы я называл тебя по своему желанию?
- Нет. Я Таюя, - ответила та, идя дальше по коридору. Однако Сакон не отстал. Ему явно было мало. Он быстро обогнул её и, подперев рукой стену, перегородил путь.
- Куда? Уже убегаешь?
- Слушай, отстань, мне идти надо, - попыталась пройти мимо него девочка. Да не тут то было.
- А мне то какая разница? Мы еще не познакомились как следует.
- Уйди!
- Заставь.
Он подошел ближе. Таюя вжалась спиной в стену, явно желая слиться с ней.
Внезапно дверь слева снесло с петель. На пороге стояла высокая фигура. Из-за темноты человека невозможно было разглядеть.
- Отстань от неё, Сакон, - сказал пришедший голосом Кидомару.
- Черт, - тот фыркнул, но отошел. – Так и быть. Но мы еще пересечемся.
Парень удалился. Девочка посмотрела на спасителя.
- Кидомару? – неуверенно спросила она. Тот замешкал.
- Таюя… - голос звучал виновато и абсолютно разбито. – Я теперь понял, что сделали со мной Кабуто-сенсей и Орочимару-сама… а заодно и с Косару и Китаку.
- Понял? И что же они сделали?
По непонятной причине сердцебиение участилось.
- Ты только не пугайся…
Кидомару сделал несколько шагов по направлению к девочке и вошел в круг отбрасываемого лампочкой света. Таюя зажала себе рот рукой, что бы не закричать.
У парня было шесть рук. Ровно шесть. И все они двигались.
- Что это? – прошептала девочка, скользя по стене, бессильно опускаясь на пол. – Как?..
- Они приживили мне их руки. Это был очередной эксперимент.
Он подошел ближе к девочке. Одна из правых ладоней легла ей на плечо. Она посмотрела на неё и вздрогнула. На запястье был длинный, совсем еще свежий шрам. Точно такой же поставил себе Косару несколько месяцев назад.

Часть третья

- В последний раз спрашиваю: что вы выбираете? Смерть, или повиновение?
Таюя оглянулась на Сакона. Конечно, даже спустя долгое время, они хранили друг к другу взаимную анти симпатию, однако полгода совместной работы в одной команде дали свои результаты. Теперь оба звуковика, в случае опасности, начинали понимать друг друга с полу слова и с полу взгляда.
С того дня, когда Орочимару-сама поставил Таюе проклятую печать, прошло уже почти три года. Однако для неё они были словно десять лет жизни. Дни тянулись медленно, тренировки были изнуряющими, а количество потянутых мышц и сломанных костей, залеченных потом Кабуто-сенсеем, давным-давно перевалило за сотню. Девушка перестала что-либо замечать кроме тренировок. На все остальное стало попросту плевать.
С Кидомару Таюя свела общение к самому минимуму, ограничиваясь стандартными фразами перед заданиями. Конечно, шестирукий не раз пытался снова наладить контакт или хотя бы поговорить, но Таюя открыто избегала всех встреч, а после тренировок самая первая сбегала и запиралась в своей комнате, оставаясь один на один с собой и своими мыслями. В конце концов, парень, в очередной раз столкнувшись с ледяной стеной показушного равнодушия, бросил это дело.
Тот шок, который девушка испытала три года, назад слишком глубоко отпечатался в душе. Хоть и говорят, что время лечит, а некоторые частички негатива, вызванного тем днем, до сих пор не выветрились, словно занозы, задевая за живое при каждой мысли.
Около шести месяцев назад Орочимару-сама вызвал Таюю в главную залу. Та, подавив дрожь и страх, который она испытывала, попадая в радиус более двадцати метров от хозяина, все-таки добралась до нужной комнаты и толкнула дверь. В его центре стояли три человека: Кидомару, разминавший от скуки все запястья, но, при виде вошедшей, отвел взгляд от дверей; похабно усмехнувшийся при появлении девушки Сакон, с которым она многократно сталкивалась в коридорах и каждый раз уходила оскорбленная, до того момента, когда не выдержала и осыпала обидчика многоэтажным матом, после чего он перестал посылать колкости в её адрес (именно после этого дня в её привычку вошло употреблять в речи нецензурные выражения); и не знакомый толстый шиноби с рыжими волосами и глазами им под цвет.
Из тех слов, что позже сказал Орочимару-сама, они поняли, что их объединяют в одну команду, но такой состав скоро разбавится пятым человеком, который будет лидером группы. А пока что им временно побудет Сакон.
С тех пор прошло полгода и этот человек, наконец-то, появился. Это был молодой, очень красивый, парень с зелеными глазами и печатью Земли на груди. Он был невероятно силен и продемонстрировал им это сразу же, с легкостью, практически без усилий, отразив все атаки.
- Я повторяю в последний раз: что вы выбираете? Смерть, или повиновение?
Таюя и Сакон склонили головы, понимая, что светловолосый, услышав отказ, действительно без промедления их убьет, и Орочимару-сама, стоящий рядом, его не остановит.
- Хорошо. Теперь мы – Пятерка Звука.
Его звали Кимимаро. Он был во много раз сильнее всех четверых вместе взятых. Сила крови клана Кагуя, а теперь уже только его, делала его практически неуязвимым. Неудивительно, что Орочимару-сама так его ценил.

- Расходимся.
Кимимаро, как всегда, исчез первым, оставив Четверку. Сакон, посмотрев на место, где только что стоял Лидер, пожал плечами и потянулся.
- Ну все, задание выполнено, можно и поразвлечься. Хм… детка, не составишь нам компанию?
Таюя метнула в коллегу кунай. Тот, играючи, поймал его и стал ждать ответа. Их перепалки давно уже стали привычными для всех.
- Да пошел ты на ***, засранец, - выплюнула девушка, доставая другое метательное орудие, не прибегая пока что к флейте. – И кончай меня так называть, а то ***** получишь, понял?
Когда Таюя, после миссий и тренировок, сидела в своей комнате, то ужасалась, в кого она превратилась. Не зря говорят: если хочешь быть веселым, улыбайся, и улыбка прирастет к душе. Теперь к душе девушки прирос образ той, вечно матерящейся и не подпускающей к себе близко Таюи, которую боятся многие обитатели Звука. Ругательства сами срывались с языка, а с рук летели кунаи и сюрикены на всех подряд, кроме, естественно, Орочимару-сама и Кабуто-сенсея… и Кидомару. С ним Таюя старалась держать себя, хотя бы из благодарности за те месяцы, что она провела с ним и его братьями.
- Таюя, женщины не должны так выражаться, - хрипло прогудел Джиробо – рыжий шиноби, слабейший в их команде, следовательно, не имеющий никакого авторитета. Он всегда чертовски раздражал флейтистку, о чем она ему многократно напоминала.
- Заткни варежку, жирножоп, ты меня бесишь, - фыркнула она, разворачиваясь и идя к двери, с дрожью ощущая тяжелый взгляд Кидомару на себе. – Харе вообще мне указывать! Вот взял моду! Я буду выражаться так, как хочу, и никакие ублюдки вроде тебя мне не указ, понял? Или повторить?
Не дожидаясь ответа, она вышла из зала, хлопнув за собой дверью с таким грохотом, что загудели стены.
Долго оставшиеся трое не простояли. Бросив пару дежурных фраз, Сакон быстро удалился, Джиробо тоже смылся. Кидомару еще долго стоял на месте, глядя на дверь, за которой скрылась Таюя, словно пытаясь себя на что-то уговорить, а потом, махнув руками, тоже вышел из зала.

Деревья протяжно скрипели и прогибались под сильными порывами ветра. Оглушительно гремел гром. Вот-вот должен был начаться дождь.
Кидомару сидел на сырой земле, плюя на одежду, низко опустив голову, перед двумя одинокими в этой гуще надгробных плит могилами. Ему было все равно, что скоро начнется ливень. Против этого он ничего не имел.
- Знаете, я до сих пор чувствую себя виноватым, - сказал он, еще ниже опустив голову. – Такое чувство, как будто это я убил вас.
Вздох.
- И я не смог уберечь Таюю, как обещал. Сначала печать, потом ваши смерти… все это она пережила слишком тяжело. Я волнуюсь за неё, а она меня избегает. Не думаю, что сможет когда-нибудь простить меня, хотя своей вины я и не понимаю… конечно, она стала очень сильна телом, но внутренне она вот-вот сломается. Долго Таюя не выдержит… да и еще… кажется, она влюбилась… я не смог спасти её даже от этого. И, главное, в кого…
Кидомару провел рукой по редкой траве. Первые прозрачные, словно слезы, капли начали падать с неба. С каждой секундой их становилось все больше и больше.
Парень прошептал имя человека, о котором говорил, но шум дождя заглушили слова.

Таюя посмотрела на ливень за окном. Просто смотрела. Ей хотелось хотя бы на минуту отвлечься от мыслей и просто понаблюдать за дождем. Капли тем временем с ожесточением били в стекло, словно намереваясь его разбить.
Девушке было одиноко. Сегодняшнее задание прошло слишком быстро и легко, по этому вернулись они примерно через несколько часов после выхода за пределы деревни, по этому возник целый свободный вечер, каких еще небыло практически за все время пребывания Таюи в этом селении. Это было слишком непривычно. Она привыкла каждый день ходить на полигон, тренироваться до изнеможения, сбивая руки в кровь, до темных кругов от усталости перед глазами.
Но сегодня, как на зло, дождь. Конечно, тренировкам эт не помеха, но он вряд ли придет в такую погоду.
Таюя легла на кровать и уставилась в потолок.
«Я опять думаю о нем, - где-то в районе груди словно зажегся огонек, хоть слабо, но согревающий. – Надо перестать… забыть… единственное место, где он на меня хоть как-то смотрит, это полигон, на тренировках… это, конечно, больно, но того стоит…»
Неожиданно послышался едва слышный стук.
- Таюя, - не дождавшись ответа, в комнату вошел Кидомару. Одной из рук он опирался о косяк, другой держал дверь приоткрытой, а остальные четыре сложил на груди и животе. – Нам нужно поговорить.
- О чем? – бесцветным голосом спросила девушка, отводя взгляд.
Она не хотела говорить с ним. Не могла. Боялась. Они прожили вместе всего несколько месяцев, однако за это время он узнал её как ни кто другой. И он единственный, кто знал, что та Таюя, которую видят все, фальшивая. Кидомару знает её слишком хорошо. И, наверняка, о многом догадывается.
- О тебе.
Кидомару била едва заметная дрожь. Он не мог понять почему. Или из-за того, что он прогулялся по кладбищу, под сокрушительным ливнем, или из-за волнения. Они не разговаривали вот уже три года. Казалось, что прошла целая вечность с того дня. А больше всего его пугала тема, о которой он хотел поговорить с Таюей.
- Зачем?
Еще один равнодушный ответ, скрывающий страх и колебания внутри. Скрывающий биение сердца, с гулом отдающееся в ушах, заглушающее почти все остальные звуки.
- Потому что я о тебе беспокоюсь.
Это не ложь. Кидомару никогда не лгал Таюе. Все время, прожитое вместе, она была для него что-то вроде младшей сестры, которую нужно оберегать, но, вместе с этим, учить защищаться самой. Это удалось лишь на половину. Она вскоре научилась защищаться от повреждений и частенько, из всей Пятерки Звука, с миссий целее неё возвращается только Кимимаро.
- Зачем ты беспокоишься обо мне?
Непонимание уже не может прятаться за холодностью. Эмоции начинают просачиваться сквозь слова, звуки, и дыхание. Да, даже дыхание стало через чур неровным.
- Потому что у меня не осталось никого ближе тебя.
Треснула.
Треснула и сломалась.
Сломалась и разлетелась на десятки осколков. На сотню, тысячу, миллиард, осколков.
Ледяная стена равнодушия, столь тщательно выстраиваемая в течение трех лет, разбилась о всего несколько столь простых слов.
Слезы потекли по щекам. Девушка развернулась на живот и уткнулась носом в подушку.
- Уходи! – ткань заглушила её возглас. Хлопнула дверь, но Кидомару остался. Он преодолел расстояние между Таюей и дверью, присел на краешек кровати и погладил её по волосам.
Всхлип. Попытка увернуться от его руки.
- Уходи, - она подняла лицо. На парня посмотрели два слегка припухших и покрасневших карих глаза, полных слез, копившихся в течении долгого времени.
Он молчит. Кладет ладонь ей на щеку и стирает слезы. Она мотает головой, сбрасывая его руку.
- Ты и в правду ненавидишь меня? – задал Кидомару вопрос, мучавший его три года.
- Нет, - она покачала головой, переведя взгляд на стену. – Но я больше не могу. Ты напоминаешь мне о них, а я так не могу.
Молчание.
- Уходи.
Он молчит.
- Ну уходи же!
И снова молчит.
- Пожалуйста!
- Один вопрос, и я уйду. И тогда ты сможешь потом без стеснения покрывать меня матом, так же, как ты это делаешь с Саконом и Джиробо. И я больше не приду. Всего один вопрос.
Теперь молчит она.
- Хорошо. Задавай.
- Ты ведь любишь Кимимаро?
Щеки моментально запылали, дав невербальный красноречивый положительный ответ.
- Я…
- Я понял. Все. Мне больше ничего не требуется.
Он встал и направился к двери. Однако, на пороге, он остановился.
- Береги себя, Таюя, - очень тихо сказал он. – Я больше не смогу присматривать за тобой так, как раньше.

Солнце скрывается за горизонтом. Таюя быстро неслась по лесу, перепрыгивая с ветки на ветку. Сакон успел её обогнать. Где-то вдалеке раздался оглушительный взрыв и крики.
«Похоже, у него неприятности, - злорадно подумала девушка, нащупывая в мешочке флейту. – Ну, ничего. Я и без тебя справиться могу»
Двое коноховцев и ценнейший для Орочимару-сама груз. Они здесь, совсем близко.
- Привет засранцам! – проорала Таюя, двинувшись прямо на них, полная намерений отвоевать бочку.
Однако её прервал звук. Сначала тихий, а потом наращивающий свою громкость и тональность звон. Ближе, ближе, и ближе.
- Что это такое? – вырвалось у неё и, тут же, через мгновение, она получила ответ на свой вопрос.
Позади мальчишек, на бочку, приземлилась высокая темная фигура. Через несколько секунд она уже оказалась на другом дереве вместе с добычей.
- Опаздываешь, - до боли знакомый голос. – Таюя.
- Кимимаро…
Она была готова лечь и умереть прямо здесь, от всей убийственности, которой был наполнен его взгляд.
- Почему ты… - выдавила она: - твоё тело… твое тело больше…
- …больше не используется. Я тут благодаря силе своего духа.
Выдавливает ухмылку.
- Офигеть… ходячий труп.
- Я познал истину. Истину существования души без рабства плоти, - Кимимаро положил ладонь на контейнер, где находился Учиха Саске. – Такое чувство, что касаешься мечты Орочимару-сама. То, что находится здесь – главная составляющая этой мечты. Тело, которое так желает Орочимару-сама. Но вы, ребята, малость опоздали.
Таюя вздрогнула. Опасения подтвердились.
Неожиданно один из мальчишек сорвался с места и понесся на Кагую.
«Черт тебя подери!» - мысленно выругалась Таюя и, плохо понимая что делает, пошла ему на перерез.
Удар получился сильным.
- Таюя…
«Как он успел?..»
- …причина, по которой я тебя еще не убил, это то, что ты должна выжить, что бы выполнить задание.
- А не слишком ли поздно?
- Хм… говорю же, именно это тело ждет Орочимару-сама.
- Так значит, он будет следующим…
- Таков план.
«План… да, план… но я все равно удивлена, что ты жив… и рада этому… как Кабуто-сенсей отпустил тебя?»
Секунда, и его уже нет.
- Быстр и проворен, как всегда, - улыбается. Да, именно улыбается, что так редко стало для неё. Однако тут же, мотнув головой и согнав это выражение лица, Таюя извлекла флейту. – Мерзавцы! Я с вами быстро разберусь! Вперед, засранцы!
- Нас двое, а она одна! – крикнул тот, что темноволосый. – Победа будет за нами! Давай, Наруто!
- Отлично!
- Глупые засранцы! Сколько вас там, не имеет значение!
- У нас крутая команда!
- Вперед!
Первый атаковал лидер этой команды. Однако светловолосый, воспользовавшись этим, перемахнул через них обоих и приземлился на другой ветке.
- Задание выполнено! – крикнул он и исчез в листве.
«Нет! Кимимаро меня убьет! – с ужасом подумала девушка, оглянувшись на другого. – Хотя… этот пацан ему не ровня»
Увернувшись от теневой техники, Таюя взглянула на свою флейту и все неожиданно встало на свои места.
«Все уже погибли, - поняла она, глядя на отверстия в металле. – Этот жирножоп, ясное дело, уже сдох… Кидомару… а Кабуто-сенсей и раньше как-то странно относился к Кимимаро. И, раз он его выпустил, это означает только одно…»
Она подняла глаза.
«Он тоже умрет. И, возможно, я тоже скоро умру. Но меня это не пугает»
Таюя поднесла флейту к губам.
«Я не боюсь смерти. Никогда не боялась, потому что должна была умереть еще тогда, когда потеряла память. Лучше бы меня так и не нашли. Лучше бы я не молилась и не хваталась за жизнь. Не надо было бороться. Но теперь это уже не важно. Наши ворота в ад открыты»
- Мои выступления обычно оплачиваются жизнями слушателей… симфония #9: Врата в Ад.